Театр: «Театр у Никитских ворот»
По пьесе Эжена Ионеско
Режиссёр: Марк Розовский
В ролях: Юрий Голубцов, Максим Заусалин, Александр Бычков, Наталья Драйчик, Александр Чернявский, Фатима Абаскулиева, Маргарита Рассказова, Владимир Фёдоров, Денис Сарайкин. Ольга Лебедева и др.
«У Ионеско пьеса называется «Носорог», а у нас – «Носороги». Как говорится, почувствуйте разницу. Эта пьеса, которая стала классикой мирового театра абсурда, была написана аж в 1958-м году, то есть в самый канун того самого «шестидесятничества», к которому я отношу и самого себя. Того самого «шестидесятничества», которое потянулось к свободе всерьез и надолго в те годы.
В Германии эта пьеса шла буквально тысячи раз. Почему? Потому что послевоенная Германия хотела, прежде всего, стряхнуть с себя свастику и ее последствия. А в СССР и в Китае, маодзэдуновском Китае, эта пьеса, конечно же, была под запретом долгие-долгие годы, как и само имя Ионеско. Не только потому, что он поддерживал Солженицына, поддерживал российских диссидентов, но еще, прежде всего, содержание этой пьесы не устраивало Советский Союз, его идиологемы.
Вот что сам Ионеско говорил о своей пьесе: «Носорог», конечно, антифашистская пьеса. Но это еще и пьеса, направленная против всех видов коллективной истерии и против тех эпидемий, что рядятся в одежки различных идей и разумности».
Сторонники всех доктрин – услышьте, пожалуйста: всех доктрин, — как справа, так и слева упрекали автора за то, что он изменил интеллектуалам, сделав своего главного героя этаким простаком. Я добавлю: не просто простаком, а пьянчугой, почти падшим элементом, человеком, внутренне свободным настолько от зависимости от окружающей среды, что это, собственно, и было в замысле автора Эжена Ионеско. И он сам говорит: «Я хотел только показать всю бессмыслицу этих ужасных идеологических систем, то, к чему они приводят. Как они заражают людей, облапошивают их, а потом загоняют в рабство».
Эти слова – ключевые, на мой взгляд, в комментарии самого автора. Мне кажется, что не случайно те самые режимы, к которым, кстати, я отношу и наш сегодняшний режим – что греха таить? Эти самые режимы, которые запрещают пьесы, подобные «Носорогам» Ионеско, — это «носорожьи» режимы. Они хотят омассовления нашей культуры. Они хотят омассовления наших идей, превращения этих идей в идеологеммы, обязательные для исполнения всего общества. И отсюда – острота этой пьесы сегодняшняя, острота для нас. Эти «носорожьи» режимы, конечно, не хотят допустить внутри себя ничего человечного.
Сейчас мы, конечно, более свободны, чем в 80-е годы прошлого столетия – это несомненно. Но массовое желание оскотиниться, так сказать (простите за прямоту), и жить в стаде у нас, к сожалению, остается. Вот почему эта пьеса, мне думается, это некая звонкая оздоровительная пощечина нашему времени, нашему обществу. Это предупреждение всех нас на будущее, потому что ее философская насмешливость, ее иронизм, сочетание в ней реальных образов, даже я бы сказал – натуральных образов, — с абсолютным гротеском – это, собственно, и есть абсурд жизни, которую так картинно и так мощно, убедительно, страстно выписал Ионеско.
Поэтому эта пьеса актуальна и сейчас. Это, вообще, одна из лучших пьес ХХ века. И, по моему мнению, да не только по моему, пьеса – предупреждение на все времена. К тому же, она бесконечно театральна, потому что само по себе на сцене происходит… В физическом смысле, так сказать, актеры должны превратиться из людей в носорогов – это очень гротескная задача. А гротеск, как мы знаем от Станиславского, это самый сложный, самый трудный вид театрального искусства.
И вот это делает эту пьесу невероятно и трудной для игры, и, вместе с тем, когда метафора читается… Эта пьеса метафорическая. Нам, чтобы прочесть эту метафору, потребуется способность, прежде всего, к ассоциативному мышлению. Интересен не только, собственно, сюжет и, собственно, те характеры, которые выписаны и показаны автором и разыграны Театром у Никитских ворот, но, конечно, интересно прочесть эту метафору. И к этому прочтению нас и зовет интеллект, особенно в условиях всеобщего дебилизма и «оносороживания».
Конечно, для нашей страны название «Бараны» или «Козлы» или «Кабаны» (шутка), для нас такая метафора была бы более понятна и близка, чем «Носороги». Но тут уже ничего не могу поделать. Автор – человек не российский, это француз румынского происхождения, Эжен Ионеско. Ему, конечно, роднее другая экзотика, другая поэтика.
Еще раз с удовольствием процитирую Эжена Ионеско для вас: «Собственно говоря, моя пьеса даже не сатира. Она – достаточно объективное описание процесса роста фанатизма, зарождения тоталитаризма, который усиливает свое влияние в мире, распространяется все шире, завоевывает все большие пространства, преображая мир целиком и полностью, в чем и заключается суть тоталитаризма. Пьеса должна прослеживать и обозначать этапы такого феномена».
На первый взгляд кажется, что эту пьесу можно отнести к политическому театру. А к политическому театру сейчас несколько брезгливое отношение у всех. Ну, что можно сказать нового в политическом театре, когда, вроде бы, есть доступ к информации и в интернете, и в некоторых изданиях уже выработано достаточно широкое, свободное информативное пространство. Что может сделать театр по этой части? Но это – не просто политический театр. Это, повторяю, театр поэтический, театр глубоко поэтический – не только политический.
И будет большой ошибкой, если мы посчитаем, что театр абсурда – это театр, будучи даже поэтическим, это театр вне психологии, вне какой бы то ни было логики. Как раз наоборот. Каждый момент этой пьесы имеет свое собственное, я бы сказал, чисто психологическое обоснование. Каждое слово и действие в пьесе Эжена Ионеско имеет свою мотивировку. Вот если найти эту мотивировку, вместе с актерами, естественно, то тогда получается страшный реализм. Понимаете, страшный! Реализм гоголевского направления, гоголевской мощи или гофмановской прозы.
Мне, как режиссеру этого спектакля, было очень интересно, так сказать, вскрывать эстетику Ионеско методами русского психологического театра. Реалистического театра, театра переживания, театра чувственной игры, театра той игры, где игра ума сопряжена с игрой чувств и блеском мысли, содержания в сочетании с очень острой формой, гротескной формой. «Носороги», в этом смысле, – сугубо наша, очень реалистическая пьеса. Я бы даже так сказал. Только с элементами гротескного натурализма.
Но это близко тому, что Андрей Тарковский говорил о своем искусстве. Он говорил: «Натурализм – отец поэзии». Это очень точная формулировка, которая давала нам возможность играть эту пьесу-фентези, как сегодня бы сказали, пьесу, абсолютно близкую к бытовой.
Лично я опасаюсь идеологий, которые вот уже лет 30 только и делают, что насаждают «оносороживание». Только и делают, что с помощью философии порождают в людях коллективную истерию, жертвой которой время от времени оказываются целые народы. «Разве не идеологи изобрели нацизм?» Вот эти слова Ионеско, это вопрос Эжена Ионеско – к сожалению, его уже нет в живых сегодня, он сегодня не с нами, — но этот вопрос повисает в воздухе. И он адресован прямо лично нам. И театр, в частности, Театр у Никитских ворот, в меру своих сил, попытается с помощью своих замечательных актеров ответить на эти вопросы».
режиссёр-постановщик